Лабиринты. Краткий обзор.
Определения
В настоящее время у слова «лабиринт» существует три различных значения.
Наиболее часто оно употребляется в качестве метафоры, когда имеется в виду сложная, неясная, неоднозначная ситуация. Слово «лабиринт» используется в этом переносном, фигуральном смысле начиная с эпохи поздней античности (III в. н. э.). Формирование этого значения можно возвести к понятию лабиринта - путаницы (два английских термина - labyrinth и maze - переводятся на русский одинаково: «лабиринт». Ввиду существующих между ними принципиальных смысловых различий далее в качестве русского эквивалента для термина maze будет использоваться выражение «лабиринт-путаница»), сооружения (постройки или живой изгороди) с извилистыми дорожками, большинство которых заводят человека в тупик. Именно данное понятие, заключенное в слове «лабиринт», прослеживается во многих письменных источниках начиная с III века до н. э., в которых лабиринт (в данном контексте имеется в виду лабиринт-путаница) используется как литературный мотив.
Для сравнения, самое раннее изображение лабиринта-путаницы относится приблизительно к 1420 году н.э. Любопытно отметить, что в отличие от литературных традиций, широко распространенных во времена античности и в Средние века, на всех изображениях лабиринтов вплоть до эпохи Возрождения показана только одна дорожка, и заблудиться в подобном лабиринте невозможно.
Эту, на первый взгляд простую, концепцию, начиная с античности, стало заслонять более сложное понятие «лабиринта-путаницы» (первоначально исключительно словесное построение). Эти два по сути различных понятия в течение довольно длительного времени не получали четкого толкования, что привело к неизбежному терминологическому конфликту, и лишь в XX веке на данную проблему обратили внимание.
В качестве графического, линейного изображения лабиринт лучше всего описать в терминах формы. Его округлая или прямоугольная форма четко различима лишь при взгляде сверху, подобно общему плану любого здания. При таком подходе линии на рисунке обозначают стены лабиринта, а пространство между ними - это дорожка, легендарная «нить Ариадны». Стены сами по себе не имеют значения. Единственная их функция заключается в том, чтобы направлять, показывать, куда ведет дорожка, четко определять, так сказать в хореографическом смысле, заданные фигуры и направление движения. Начало дорожки - это вход в лабиринт сквозь отверстие в стене. Дорожка выведет к центру, предварительно пройдя особым образом через весь лабиринт. В отличие от лабиринта-путаницы, в собственно лабиринте дорожка одна, она не имеет ответвлений и не пересекается с другими ходами. Идущему не нужно делать выбор, дорожка неминуемо приведет его к своему концу, то есть к центру лабиринта. Таким образом, единственным тупиком в лабиринте является его центр. Достигнув этого места, человеку ничего не остается, как повернуть назад и выйти наружу тем же путем.
В современной литературе лабиринт нередко путают с другими графическими формами. Термин «лабиринт» часто некорректно используют для обозначения, к примеру, спиралей, меандров и концентрических кругов, у которых в большинстве случаев с лабиринтами общее только то, что они представляют собой некие линейные построения довольно сложного характера.
Со спиралями лабиринты объединяет то обстоятельство, что и в том и в другом случае дорожка имеет одно конкретное направление и лишена боковых ответвлений. Разница между ними состоит в том, что лабиринт практически полностью огорожен наружной стеной, а направление дорожки в нем постоянно изменяется, подчиняясь законам маятникового движения.
Не менее важно разграничить лабиринты и меандры. Последние также основаны на «принципе извилистой дорожки», однако в отличие от лабиринтов в них нет внешней ограничительной стены, они не являются замкнутой формой и не имеют четко выраженного центра. Несмотря на все эти различия, считалось, что меандры, обнаруженные на аттических вазах V века и на кносских монетах того же периода, символизируют лабиринты. Плоские меандры, то есть такие, в которых линии выстроены в строгой последовательности, отличаются от лабиринтов - так же как все узелки и плетенки - тем, что в них часто имеются пересекающиеся ходы. Поскольку в их состав входит не одна, но некоторое множество линий, движение в одном конкретном направлении (насколько можно это направление определить), заданное одной линией, исключает с точки зрения общей структуры все остальные направления. Узелки***, состоящие всего лишь из одной линии, не имеют ни начала, ни конца и непрерывно очерчивают сами себя.
Общая черта всех этих фигур - спиралей, меандров и узелков - заключается в том, что их форма определяется позитивными пространственными элементами, а именно изгибами очерчивающих стен. В лабиринте же главной составляющей являются не линии, образующие стены, а негативное пространство хода, создаваемое благодаря этим линиям и задающее направление движения.
Более того, определенные основополагающие принципы лабиринта можно проследить в концентрических кругах, особенно в тех, что обнаружены в средневековых рукописях и старинных церквах. Если бы в каждом круге имелось отверстие для входа, а дорожка между разделительными кругами была бы перегорожена топориками или полутопориками таким образом, чтобы идущему пришлось описать весь лабиринт, следуя непрямым путем, совершая маятниковые движения в противоположные стороны, тогда такие конструкции можно было бы назвать лабиринтами.
Принципы формы
Каждый лабиринт представляет собой совокупность линий, которую можно истолковать как некий общий план. Взятые в комплексе, они задают схему движения, представить себе которую во всех подробностях можно, лишь напрягая воображение. Для более полного понимания этой схемы надо представить, что идешь по дорожке между линиями, образующими стены лабиринта. В периметре лабиринт может иметь округлую, прямоугольную форму или же форму многогранника, как правило, именно это определяет и конфигурацию внутренних окружностей. На общую схему дорожки лабиринта различия в форме не оказывают никакого влияния. Важно отметить, что наружная линия четко разграничивает внутреннее и внешнее пространство. Во всем периметре имеется только одно отверстие. Именно здесь начинается извилистая дорожка, ведущая к центру. Сразу же после входа в лабиринт начинает сказываться, как я люблю его называть, «принцип извилистой дорожки»: человеку предстоит проследовать по петляющей тропе, стремящейся тем не менее к одному-единственному центру, где эта тропа непременно оканчивается. Схема дорожки может принимать различные формы. Настоящий лабиринт возникает лишь в том случае, когда дорожка не разветвляется, то есть перед идущим человеком не встает проблема выбора пути.
Должны также соблюдаться следующие обязательные условия:
- дорожка «сворачивает сама за себя», постоянно изменяя направление движения;
- дорожка заполняет все внутреннее пространство лабиринта и следует максимально возможным кружным, непрямым путем;
- несколько раз проводит человека мимо центра;
- неизбежно выводит человека к центру, где и заканчивается
- вернуться к месту входа можно только по этой же самой дорожке.
Краткий обзор лабиринтов.
Своими историческими корнями лабиринты уходят в самую глубь человеческой цивилизации. Их архетипическая глубинная первооснова проявлялась в самых различных культурах, разбросанных по всему земному шару. Древнейшие лабиринты можно обнаружить в Европе, Австралии, на юго-западе США, в Бразилии, Мексике, Индии и Индонезии. В Европе лабиринты распространены в основном в Восточном Средиземноморье и на севере континента. При этом средиземноморские лабиринты представляют собой, как правило, рисунки, а северные – сооружения в виде выкладок из камней или прокопанных дорожек в дёрне. Изображения лабиринтов встречаются в виде рисунков в средневековых западноевропейских рукописях и в виде мозаик на полах средневековых зданий (древнеримские) и церквей (главным образом, во Франции).
Даже один из самых первых возможных вопросов: «Что такое лабиринт?» – вызывает оживлённые споры, конца которым пока не видно. В чем причина споров?
А в том, собственно, что лабиринты могут:
– иметь одну-единственную, нигде не разветвляющуюся и саму себя не пересекающую дорожку, идущую к некому центру или навылет. Заблудиться здесь ну никак невозможно, выбора у идущего просто нет;
– иметь дорожку, а то и несколько взаимосвязанных дорожек, имеющих ответвления и пересечения (здесь можно изрядно поплутать, а на перекрёстках приходится принимать решение, куда идти дальше);
– иметь комбинированный характер.
Казалось бы, что здесь спорить? Положи этот признак в основу первичной классификации, и спору конец. Попробовали – конструкции с одной простой дорожкой стали называть собственно лабиринтами (labyrinth), а все другие – лабиринтами-путаницами или просто путаницами (maze). Помогло? Только отчасти, а правильнее сказать – далеко не всем. Часть лабиринтологов упорно не признаёт путаницы лабиринтами, а другая пытается разобраться, все ли изображения и сооружения, имеющие одну-единственную простую дорожку, можно отнести к лабиринтам. Например, рисунки плато Наска на южном побережье Перу (рис. 1 и 2) – это лабиринты или нет? Каждый решает сам.
Рис. 1. Обезьяна Наска.
Рис. 2. Птица Наска.
Но некоторые лабиринтологи идут ещё дальше! Например, известный немецкий исследователь лабиринтов Германн Керн даёт следующее определение «настоящему», по его мнению, лабиринту:
«Настоящий лабиринт возникает лишь в том случае, когда дорожка не разветвляется, то есть перед идущим человеком не встает проблема выбора пути.
Должны также соблюдаться следующие обязательные условия:
– дорожка “сворачивает сама за себя”, постоянно изменяя направление движения;
– дорожка заполняет все внутреннее пространство лабиринта и следует максимально возможным кружным, непрямым путем;
– несколько раз проводит человека мимо центра;
– неизбежно выводит человека к центру, где и заканчивается;
– вернуться к месту входа можно только по этой же самой дорожке» [1].
Вот так! Ни больше и ни меньше. Получается, если следовать логике Германа Керна и его последователей, что настоящими лабиринтами оказываются лишь те, что подобны изображениям на старинных золотых и серебряных кносских монетах V – III вв. до н. э. (рис. 3). А всё остальное, извините, недолабиринты, неправильные лабиринты, ну в лучшем случае – путаницы.
Рис. 3. Кносские монеты.
Неудивительно, что в последнее время всё бо?льшую популярность приобретает «политкорректное» отношение к лабиринтам, при котором и лабиринты, и путаницы начинают считаться полноценными и полноправными лабиринтами, а различие в их названиях культивируется с единственной целью – отметить и подчеркнуть особенности их строения. Но споры не утихают, ведь ускользание от строгой систематизации при изучении и осмыслении – это, что примечательно, одно из неотъемлемых свойств лабиринта.
Однако споры – спорами, но, для наведения хоть какого-то порядка рассмотрим одну из возможных классификаций лабиринтов, сделанную на основе классификации, предложенной Джеффом Савардом [2].
Итак, несмотря на всё бо?льшую политкорректность в мире лабиринтов, открывает классификацию уже знакомый нам классический (Критский) лабиринт:
Классический (Критский) лабиринт
Классический лабиринт имеет одну дорожку, которая ведёт в тупик, расположенный в условном центре лабиринта и та же самая дорожка служит для выхода из лабиринта (рис. 4).
Рис. 4. Примеры классического лабиринта.
«Стенки» лабиринта могут иметь любую форму (круглую, квадратную, восьмиугольную, сердечком и т. п.), это не принципиально. Принципиально то, что они задают направление, меняя его на противоположное в конце каждого очередного огибания центра. Несмотря на то что дорожка одна, такие лабиринты именуются по числу огибов вокруг центра – семидорожник, одиннадцатидорожник и т. п. (таких «дорожек» у классического лабиринта может быть 3, 5, 7, 9, 11, 13 и т. д.). Классические лабиринты, как и свастики, могут быть лево- и правосторонними.
Одно из древнейших дошедших до наших дней изображений такого лабиринта находится на глиняной табличке (рис. 5), найденной среди руин микенского дворца в Пилосе (Южная Греция), и датируется приблизительно 1200 г. до н. э.
Рис. 5. Глиняная табличка из Пилоса.
Ещё одной важной особенностью классического лабиринта, которую, безусловно, нельзя оставить без внимания, является то, что его стенки образуют в середине лабиринта видимое пересечение, имеющее форму креста. Очень может быть, что эта «видимость» весьма и весьма обманчива… Но это уже совершенно отдельная тема.
Северные и балтийские лабиринты
Лабиринты северного и балтийского типов располагаются в разных районах Скандинавии, северной Германии и европейской части русского Севера (особенно на Соловецких островах). Дорожка у таких лабиринтов идёт «навылет», делая в центре лабиринта синусоидальный разворот, наподобие разделительной линии в символе Инь-Ян (рис. 6 и 7). Балтийские лабиринты отличаются от северных тем, что вход и выход у них разделён перегородкой, что делает их изображение похожим на рисунок древа.
Рис. 6. Пример лабиринта балтийского типа.
Рис. 7. Пример лабиринта северного типа.
Подобные лабиринты идеальны для организации длительных процессий, хороводов и игр с одновременным участием двух и более людей. При этом в северных лабиринтах можно затеять бесконечный хоровод, однако по поверьям тот, кто протанцует лабиринт более 40 раз подряд рискует навсегда потерять рассудок.
Чакра-Вайюха (Chakra-Vyuha)
Первоначально лабиринты типа Чакра-Вайюха (-Вюьха, -Вьюга – транскрипции бывают разные) были найдены в Индии. Лабиринты этого типа своими корнями уходят в древнюю индийскую традицию магического построения войск.
Лабиринты типа Чакра-Вайюха имеют в своём центре спираль (рис. 8 ), что наводит некоторых, правда немногочисленных, исследователей на мысль о том, что священнослужителям древней Индии были небезызвестны принципы, используемые в наше время в экспериментах с зеркалами Козырева.
Рис. 8. Пример Chakra-Vyuha.
Лабиринты типа Чакра-Вайюха до наших дней находят применение в индийской народной магии. Будучи насыпаны на пороге дома толчёным мелом или рисом, они, по убеждению местных жителей, защищают дом от вторжения злых духов и недругов.
Другой способ использования Чакра-Вайюхи – это насыпать шафран в виде такого символа на лист бумаги, произнести заклинание, ссыпать в воду и дать её выпить роженице. Говорят, здорово помогает.
В современном использовании Чакра-Вайюхи обращает на себя внимание его принципиальная недолговечность. Чтобы возобновить действие Чакра-Вайюхи, его надо делать вновь и вновь. Воистину, настоящая магия требует больших трудов!
Древнеримские лабиринты
Наряду с классическими лабиринтами в Римской империи появился весьма характерный ряд их модификаций. Эти лабиринты представляют значительный интерес для исследователей прежде всего потому, что являются, пожалуй, первыми в обозримой истории попытками создать новые формы на основе классического типа лабиринтов.
Характерной особенностью лабиринтов древнеримского типа является наличие в них четырёх секторов (рис. 9), в точном соответствии с принципами построения римских городов того же времени.
Рис. 9. Пример древнеримского лабиринта.
Конструкции древнеримских лабиринтов достаточно разнообразны и даже имеют собственную подклассификацию, основанную на меандровом, спиральном и серпантинном способах построения дорожек в секторах древнеримского лабиринта.
Ещё одной особенностью древнеримских лабиринтов является то, что в большинстве своём они располагались в виде мозаики на полах бытовых и очень редко – культовых зданий.
Лабиринт Отфрида
Этот тип лабиринтов (рис. 10) интересен тем, что был специально скомпилирован в IX в. н.э. Отфридом Вайсенбургским для нужд христианской церкви.
Рис. 10. Пример лабиринта Отфрида.
Важными идеологическими основами этого типа лабиринтов являются строгая концентричность его элементов и «греховное», с точки зрения христианской церкви, число
11, которое на единицу больше совершенного числа 10 и на ту же единицу меньше священного числа 12.
Средневековый (шартрский) лабиринт
Средневековый лабиринт является развитием лабиринта Отфрида, однако за счёт симметрично добавленных перегородок несёт ярко выраженную идею креста (рис. 11).
Рис. 11. Лабиринт шартрского типа.
Наиболее известный представитель этого типа лабиринтов выложен в виде мозаичного рисунка на полу собора Нотр-Дам в Шартре во Франции.
Прочие лабиринты
Кроме кратко упомянутых ранее, по земному шару находится великое множество лабиринтов, не укладывающихся в рамки приведённой классификации. Видимо, их систематизация и классификация ещё впереди. Чтобы не быть совсем голословными, приведём хотя бы два примера. На рис. 12 – лабиринт из Дагестана (правда, интересное сочетание европейских и индийских мотивов?), а на рис. 13 – лабиринт племени Пима из Аризоны (традиционно изображался аборигенами на днищах плетёных корзин, а в наши дни на почти всем, что ни поподя, как местная гордость и достопримечательность).
Рис. 12. Один из дагестанских лабиринтов.
Рис. 13. Лабиринт племени Пима
И в заключение этой классификации, для вящей политкорректности, попробуем расставить «по полочкам» лабиринты-путаницы (они же просто путаницы, maze, мэйзы).
Односвязные мэйзы
Среди многочисленных дорожек и тупиков в таких лабиринтах найдётся один путь, ведущий к цели (пример – на рис. 14). Главная отличительная черта от других путаниц – к ним применимо «правило одной руки». То есть если при входе в такой лабиринт прикоснуться к его стенке на выбор правой или левой рукой и обходить его не отрывая руки от стенки, то в конце концов цель будет достигнута – односвязный лабиринт будет пройден полностью. Правда, если лабиринт этот – тёмное подземелье с ловушками… Ну да не будем о грустном.
Рис. 14. Пример односвязного лабиринта-путаницы.
Упоминание о первом таком рукотворном лабиринте относится ориентировочно к 239–241 гг. н. э. (французский садовый лабиринт в Шалон-сюр-Ман).
Многосвязные мэйзы
Если говорить не очень мудрёно, то лабиринт-путаница называется многосвязным, если его центральная точка отделена от входа перегородками таким образом, что «правило одной руки» не действует (пример – на рис. 15).
Рис. 15. Пример многосвязного лабиринта-путаницы.
Изобретены такие лабиринты в начале XIX в. н. э.
Новейшие мэйзы
К ним относятся:
– трёхмерные мейзы (например, сложные многоуровневые развязки автомобильных дорог или специально созданные атракционы);
– мэйзы, обусловленные прохождением: каждый последующий шаг их прохождения регламентируется правилами, учитывающими предыдущие шаги (известно их использование как развлекательных комплексов);
– интерактивные мэйзы – снабжены запрограммированными, управляемыми препятствиями (известно их использование как развлекательных комплексов).
Ну вот, теперь, когда хотя бы в самом первом и весьма грубом приближении стало вырисовываться многообразие форм, скрывающихся за словом «лабиринт», вернёмся к древнейшим формам лабиринтов. В нашей классификации – это классические, балтийские лабиринты, некоторые лабиринты из категории «прочие», а также индийские Чакра-Вайюха. Такие лабиринты появились в исторический период, датируемый 3000–2000 г. до н. э., на территории Европы (в большинстве своём на её южных и на северных побережьях), в Индии и Индонезии. Попытки более ранней датировки древнейших лабиринтов в настоящее время ещё не нашли должного научного подтверждения.
При каких обстоятельствах возникли древнейшие лабиринты и коим образом они оказались в отдалённых друг от друга районах мира – остаётся загадкой.
Ряд исследователей, например, считают, что сходство форм древнейших лабиринтов – результат так называемого конвергентного развития, основанного не на родстве древнейших лабиринтов, разделённых тысячами километров суши и воды, а на близком наборе одинаковых признаков, и лабиринты независимо «изобретены» разными народами по велению времени. Как такое могло произойти? Существует ряд самых разнообразных теорий на сей счёт – от отсылки к общечеловеческим факторам, к тому набору интеллектуальных и психологических черт, который является общим для всех людей, до заимствования соответствующих архетипов из коллективного бессознательного или информации из «ноосферы».
Другая часть исследователей придерживается строго противоположных взглядов. Вот, например, что пишет известный исследователь Ариэль Голан:
«Суждение о том, что лабиринты появились в разных местах независимо друг от друга, в результате конвергентного развития, неприемлемо. Вероятность вторичного, а тем более многократного (в Средиземноморье, Северной Европе, Дагестане, доколумбовой Америке, Индии) самостоятельного возникновения этого в высшей степени своеобразного и сложного в воспроизведении рисунка равна нулю. Что же касается причины его распространения, то ее невозможно отнести за счет того или иного случайного фактора» [3].
К сожалению, в дальнейших своих рассуждениях Ариэль Голан так и не называет того «неслучайного» фактора, благодаря которому древнейшие лабиринты получили столь широкое географическое распространение.
Так что вопрос о путях и факторах всемирного распространения лабиринтов до сих пор остаётся «на откупе» у современных исследователей. Сравним, для примера, зулусский лабиринт из Африки (рис. 16) и лабиринты близ озера Пиренга, что на Кольском полуострове (рис. 17 и 18) [5]. Случайно ли такое сходство?
Рис. 16. Один их африканских лабиринтов.
Рис. 17. Лабиринт близ озера Пиренга.
Рис. 18. Еще один лабиринт близ озера Пиренга.
А случайно ли стремление некоторых народов приукрасить классический лабиринт? Сравним, для примера, лабиринты из Дагестана (рис. 19), Австралии (рис. 20) и Бразилии (рис. 21). Примеры можно множить и множить.
Рис. 19. Еще один лабиринт из Дагестана.
Рис. 20. Лабиринт из Австралии.
Рис. 21. Лабиринт из Бразилии.
Даже будучи воплощённой реальностью, лабиринт остаётся объектом мифологическим. Поэтому неудивительно, что большинство исследователей склонны усматривать в лабиринтах сооружения в первую очередь культово-религиозного назначения, но не только.
К сожалению, в рамках краткого обзора невозможно уделить должное внимание как трактовкам предназначений лабиринтов, так и многим другим вопросам, связанным с лабиринтами. Да это, наверное, и не обязательно: материалов на эту тему предостаточно, и печатных, и в Интернете.
Автор: Странник
Источники:
1. Керн Г. Лабиринты мира. Все тайны древних лабиринтов. – СПб.: Азбука, 2007.
2. Савард Дж. Лабиринты. – М.: Ниола 21 век, 2005.
3. Голан А. Миф и символ. – М.: РУССОЛИТ, 1992.
форум по лабиринтам aenforum.org/index.php?showforum=61
